С отцами вместе - Страница 70

— Отхлестать бы вас вот этой палкой! — Васюрка сунул Проньке под нос голову дракона с раскрытой пастью.

— Да я что! Я ничего! — забормотал Пронька. — Я завтра же выпишусь обратно.

— Вот подожди, отец задаст тебе трепку, — не унимался Васюрка, ища глазами Кузю. — Еще бы вот этого рыжего на расправу вызвать!

Кто-то положил Косте руку на плечо. Оглянувшись, он увидел Федю-большевичка. Тот кивнул ему. Они вышли в коридор, где было меньше толкучки. Федя негромко сказал:

— На тебя мне Усатый указал… В оркестре есть кто-нибудь из вашего класса?

— Есть девчонка, она с Верой на парте сидит.

— С какой Верой?

— Тут одна наша бывшая подпольщица!

— А больше знакомых нет? — допытывался Федя.

— Надо найти Леньку Индейца, он знает того, который на мандолине играет.

— Что это за Индеец?

— Загорелый! Как голенище. Одни зубы блестят. Его Индейцем зовут. Тоже наш!

— Индейца возьмем, пригодится! Важное дело я тебе скажу…

Костя, слушая, разглядывал Федю-большевичка. Небольшого роста, крепко сложенный, немного кривоногий. Лицо смуглое, глаза черные, волосы кудрявые, падают колечками на лоб.

— Соучрабовцы развели тут мелкобуржуазную стихию, — говорил Федя, кивая на фойе. — Надо сорвать эти танцульки. Ты еще не комсомолец?

— Нет! А можно? В нашей школе нет комсомольцев…

— Можно, браток! Твой отец известный… Так вот! Пусть Индеец скажет тому с мандолиной, что дома несчастье… Понял?

— Ага!

— Действуй! Я еще кого-нибудь найду вам в помощь!

— Постой! — Костя задержал Федю за рукав. — Наши двое сегодня записались в соучраб, что с ними делать?

— Расстрелять на три года огурцами! — Федя засмеялся и сейчас же перешел на серьезный тон: — Они промашку дали по своей сугубой несознательности. А делать с ними ничего не надо. Скажи им, чтобы не ходили в соучрабовскую лавочку. К пролетариату пусть примыкают… Я побежал!

Костя вернулся в фойе и сказал Вере о просьбе Феди-большевичка, она понимающе кивнула и скрылась в толпе. Васюрка продолжал распекать Проньку. Косте стало жалко паренька.

— Ничего, Проха, — сказал он, — это у тебя от сугубой несознательности. В соучрабовскую лавочку больше не заглядывай. Ты лучше вот что сейчас сделай…

Костя рассказал, как следует сыграть шутку с каким-нибудь музыкантом. Пронька сразу повеселел, шмыгнул носом и молча удалился. Костя поручил Васюрке найти Леньку Индейца, а сам остался у входа в фойе…

Передние скамьи зрительного зала заняла большая группа учащихся. Перед ними суетился низенький и толстый, совершенно лысый мужчина. Это был церковный регент. Васюрка не знал, что соучраб создал в школе хоровой кружок и пригласил регента. Вместо платы за руководство кружком, соучраб обещал ему побольше привлечь учащихся в церковный хор. Ленька сидел среди хористов, внимательно слушал регента. Васюрка толкнул Леньку в спину и указал взглядом на дверь. Ленька нехотя поднялся, думая, что его собираются вывести из нардома, как малолетнего. Подошли к Косте.

— Получено задание от комсомола. Выполнишь?

Ленька решил, что над ним смеются.

— Костя, не будь графом Трепачевским!.. Мне нет полных пятнадцати!

— А ты постарайся!

Узнав, в чем состоит задание, Ленька заулыбался. Как раз в фойе умолкла музыка. Ленька начал пробираться к оркестру. Знакомый ему музыкант-одноклассник стоял у окна и настраивал инструмент.

— Я тебя целый час ищу! — закричал Ленька, изображая на своем лице ужас. — А ты тут тренькаешь на своей балалайке.

— У меня мандолина!

— Все равно трынди брынди! Твой отец ногу сломал! Беги скорей, поворачивайся!..

Музыкант кинулся к выходу, размахивая мандолиной. В зрительном зале слаженно запели:

Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он…

Молодежь повалила в зал. Ленька тоже хотел пойти послушать, но увидел в фойе незнакомого ученика с гитарой, подбежал к нему и о чем-то заговорил, сильно жестикулируя руками. Гитарист заторопился в коридор. Это была Ленькина жертва сверх задания. А хор продолжал песню…

О прошлых днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом.
Бом-бом, бом-бом…

В другом конце зала собралась деповская ячейка комсомола. Федя-большевичок приглашал всех, кого считал надежным. Спешно создавался комсомольский хор. Костя, Вера и Васюрка тоже попали в число хористов. Митя Мокин решил подставить ножку церковному регенту.

Вечерний звон еще разливался по нардому:

Где с нею я, навек простясь,
Услышал звон в последний раз…

Федя-большевичок тряхнул кудрями и сильным голосом затянул:

О чем толкует нам буржуй?
О чем толкует нам буржуй?

Тут Федя ткнул пальцем в сторону Мокина. Митя громко пропел:

На революцию наплюй!
На революцию наплюй!

По взмаху Фединых рук все подхватили задорный припев:

Станцуем карманьолу,
Пусть гремит гром борьбы!
Эй, живей, живей, живей!
На фонари буржуев вздернем!
Эй, живей, живей, живей!
Хватило б только фонарей!

Эту песню с французским названием «Карманьола» недавно привез из Советской России станционный телеграфист Уваров, и она быстро пошла гулять по поселку.

Федя снова запел:

О чем толкует меньшевик?
О чем толкует меньшевик?